От "брака" к союзу. Станиславский - Лилина

Предлагаю рассмотреть две статьи о Станиславском и его жене Лилиной.
- Первая статья -  парадная.Рассказ о "вечной" любви.
- Вторая статья о том, что муж и жена обязаны трудиться над созданием своего счастливого союза, иначе он становится "браком", с которым придется мириться всю оставшуюся жизнь.
=====================================
Семейные истории с Туттой Ларсен. Константин Станиславский и Мария Лилина.
Your text to link here...
 
"Долгий брак и творческий союз Константина Станиславского и Марии Лилиной по сей день вызывают восхищение. Они прожили вместе 50 лет. Что у них было главным: театр или семья? На этот непростой вопрос они отвечали так: семья и театр.
 
Юной Маше Перевощиковой никто не прочил актёрскую карьеру. Девушка из интеллигентной московской семьи училась в институте благородных девиц и по его окончании стала учительницей. Но это было время, когда многие в России увлекались любительским театром. Машу тоже манили подмостки. Взяв себе псевдоним Лилина, она вышла на сцену и так провела свой дебют, что о ней заговорила пресса. Псевдоним не помог: Машу узнало начальство института, в котором она работала. С местом пришлось попрощаться. Служебная неприятность компенсировалась обстоятельством, которое определило всю дальнейшую жизнь Маши. В том самом спектакле она играла вместе со Станиславским.
 
Он к тому времени уже был известным актёром-любителем, что огорчало его родных. Константин Алексеев – это настоящая фамилия Станиславского – должен был продолжить семейное дело. Алексеевы владели фабриками по производству золотых и серебряных нитей. Но в дело вмешалась четвертинка французской крови – бабушка Константина когда-то была парижской актрисой. Увлечение Кости театром родные пытались пресечь, назначив его управляющим фабрикой. На какое-то время это подействовало. А потом до родственников стали доходить слухи, что на подмостках появился актёр, очень похожий на их Кокосю, но с фамилией Станиславский. Пришлось домашним смириться и с актёрством наследника.
 
А он играл всё больше и больше. И всё чаще в паре с Лилиной. О том, что они влюблены друг в друга молодые люди и не подозревали. Константин Сергеевич писал: «Нам сказали об этом из публики. Мы слишком естественно целовались в спектакле». Через год Станиславский и Лилина обвенчались. Вскоре у них родилась дочь. Она прожила всего два месяца. Спустя ещё год Станиславский отправил другу письмо: «Вчера Бог послал нам дочку. Имя ей Кира Константиновна».
 
После Киры родился сын Игорь. Станиславский считал, что детей нужно приобщать к искусству, обязательно учить помогать бедным и входить в нужды других людей. Занимаясь воспитанием дочери и сына, Станиславский и Лилина увлечённо воспитывали и перевоспитывали друг друга. Лилина, не имея возможности выходить на сцену, отчаянно ревновала мужа к театру. Станиславский же упрекал Лилину в том, что она «охлаждает его неинтересными разговорами о хозяйстве». Впрочем, стоило только ей уехать в Харьков к брату, как Станиславский помчался следом. «В разлуке не могу даже думать о театре», – писал он жене.
 
Когда открылся МХАТ Лилину загрузили работой. Не только актёрской, хотя ролей у неё всегда было много. Она ещё и шила костюмы для спектаклей. Вкус у неё был изумительный, руки золотые. Несмотря на положение «первой леди» театра Лилина никогда ничего не требовала для себя. Даже завистникам было не к чему придраться. Больше всех это ценил Константин Сергеевич. «Ни секунды не сомневаюсь, что без тебя мне не прожить на этом свете», – говорил он жене. Она была единственной и главной женщиной в его жизни. Даже знаменитая танцОвщица Айседора Дункан, которая увлеклась Станиславским, потерпела полное фиаско. На её предложение станцевать для Константина Сергеевича обнажённой, он предложил позвать и Марию Петровну.
 
Революция 1917 года стала для Станиславского и Лилиной настоящей драмой. Один за другим погибали родные, мучил страх за детей. От былого богатства и независимости ничего не осталось. Новые хозяева жизни беспокоили даже по ночам. Однажды с проверкой неожиданно нагрянул уполномоченный. Снять верхнюю одежду он даже не подумал. А когда Константин Сергеевич попросил его снять хотя бы шляпу, ответил: «Нешто у вас здесь иконы?». Иконы в доме были. В комнате Марии Петровны находился киот. Там же хранились венчальные свечи. Спасение от ужасных реалий Станиславский и Лилина находили в любви друг к другу и в театре.
 
В 1928 году МХАТ праздновал 30-тилетний юбилей. Со сцены Станиславский ушёл с инфарктом. Больше он никогда не играл. Много преподавал и писал книги. Свой главный труд «Работа актёра над собой» Константин Сергеевич посвятил Лилиной – своей лучшей ученице, любимой артистке и преданной жене.
 
А Мария Петровна в своих воспоминаниях писала так: «Станиславский был человеком с большой буквы, а я с маленькой». Коллеги не соглашались с этим. Говорили, что она могла стать великой актрисой, но предпочла быть вторым человеком при великом первом. Это был её добровольный выбор. Может быть, в нём и крылся главный секрет их долгой и счастливой семейной жизни."
 

Вторая статья - реалистичная.
======================================
Your text to link here...
01.02.2007
 
Станиславский и Лилина: история отношений
 
Продолжение. Начало читайте в «КС», № 1 (4), январь 2007 г.
 
    "Кира родилась летом 1891 года. Станиславского дразнили Дарием Гистаспом и называли девочку Кирой Дарьевной. Она была крепкой, с мальчишеским характером, непокорной и той самой алексеевской породы, строптивость и самостийность которой он узнавал в сестрах. А Игорь (род. в 1894) пошел в Лилину: был нежным, мягким и часто болел. А Лилиной было тяжело: на ней были распоряжения по дому, воспитание детей, иногда; спектакли в Обществе, где царила красавица Мария Андреева... Она ревновала мужа, оба были раздражены, а тут еще он все серьезнее подумывал о создании профессионального театра, а значило это только то, что семейные деньги, наследство Киры и Игоря, под угрозой. Лилина чем сильнее переживала, тем чаще болела. Станиславский же еще больше раздражался, не веря в серьезность болезней жены; отношения в семье становились все более и более напряженными.
 
Как будто спасаясь от нерешенных проблем дома, он все яростней занимался театром. В середине 90-х Станиславский уже видел театр во всей полноте «мельчайших подробностей». Он был готов к тому, чтобы стать профессионалом, да и Гликерия Федотова любила повторять, что он второй Щепкин. Ей ли, легенде Малого театра и ученице Щепкина, не разбираться в актерах? Федотовой вторила Надежда Медведева, повторяя, что имя Станиславского останется в истории. После спектакля «Ганнеле» в 1896 году то же повторял и Александр Ленский. И вот в самый разгар первой славы и радужных надежд он решил пожертвовать театром во имя семьи.
 
Казалось, к 1896 году отношения между Станиславским и Лилиной стали непоправимо разрушенными. Оба были раздражены и обижены, на нервной почве у Лилиной болело сердце и развивалось малокровие. Понимая, что он теряет семью, Станиславский решил порвать с театром. Конечно же, в глубине души и Станиславский, и Лилина знали, что из его попытки ничего не выйдет. Вырвать театр из Станиславского было бы так же невозможно, как запретить солнцу появляться на небе. Но он старался, хотя и искал лазейки, и «грешил», выискивая всяческие возможности хотя бы поговорить о театре. Так, он заглянул на огонек к Надежде Медведевой, артистке Малого театра. Та сразу же заговорила о самом наболевшем: не потому ли Лилина часто больна, что ревнует его к театру? Не из-за того ли он подумывает бросить театр, что не видит, как могут сосуществовать театр и семья? Станиславский описывал этот вечер в письме к жене с оттенком назидательности, как будто не понимал, как обидно Лилиной читать о том, что Медведева, а не Лилина понимает его состояние «артиста и мужа». Он настаивал, что «любовь к женщине одно, а любовь к театру ≈ другое. Совсем два разных чувства, одно не уничтожает другое». Хотя в другом письме он признался, что за каждодневными заботами, «имея тебя под рукой, я, неблагодарный, меняю тебя на театр, а в разлуке не могу думать даже о театре». Значит, не так уж она неправа, ставя ему ультиматум: «или-или»?
 
В их отношениях, как и во всяком супружестве, существовал дух борьбы. Ее борьба  за его интерес к ней и принадлежность семье: Лилиной хотелось, чтобы он любил ее не воображаемой Принцессой Грез, а такой, какая она есть. Он же ее как будто не замечал: так Николай Ростов, объясняя княжне Марье свою любовь к ней, говорил, что да, не замечает, как не думает о своем пальце, пока тот не болит. Лилина в молодости обижалась, что для Станиславского всегда был кто-то или что-то важнее, чем она. Потом она привыкла. К тому же муж совсем не умел выражать свою любовь, он не был ласков.
 
У Станиславского тоже то и дело возникали претензии к жене: она охлаждала его неинтересными разговорами о хозяйстве и тогда становилась «узкой и мелочной». А вообще, рассуждал он, надо общими усилиями создать идеальную семейную жизнь, «вызвать друг в друге потребность ежедневно обмениваться мыслями. Только при этой потребности явится ласка и остальные выражения любви». Он с упорством алхимика пытался найти пути, которые могли бы привести к открытию законов неизменного творческого горения, будь то семья или театр. Станиславский думал в своем роде о системе, которая создала бы perpetum mobile в любви и помогала бы поддерживать «тепленький огонек» интереса друг к другу. В жизни он часто размышлял о своей русско-французской крови ≈ а не от французов ли, спросим себя, известных всему миру своей рациональностью, его страсть к систематизированию? Станиславский мечтал выстроить «земной рай», в котором можно будет отрешиться «от всяких рутин и нелепых традиций». Вот его рецепты: когда надоедают ежедневные укладывания спать, убегать в комнату для гостей, чтобы там провести время в одиночестве и соскучиться по жене; когда наступают минуты охлаждения, уезжать вдвоем в другой город, кататься на лодке и целоваться... Но семейной системы ему все-таки создать не удалось.
 
Станиславский знал, что он гений, что его нужно беречь и с ним необходимо правильное обхождение. Он все время учил Лилину, как ей себя с ним вести: он просил жалеть его и относиться к нему нежно, как к ребенку. Он мучительно переносил критику жены. На ее прозорливое замечание о том, что он все преувеличивал в жизни, как будто все еще продолжая «играть правду» на сцене, Станиславский ужасно обиделся. Он ей ответил, что она с ним разговаривает, как старшая сестра или сердитая гувернантка, и тем самым охлаждает его любовь. Он писал: «Полюби же и ты меня, уткнувшегося в роль... Любуйся мной, как ты любовалась Киринькой, со всей детской страстью играющей в куклы. Не мешай моей игре и, когда она кончится, скажи, что ты поняла мое настроение и не мешала ему потому, что любила меня в эту минуту, любила как ребенка, как артиста. О! Как я тебя буду благодарить и обожать, когда сознание вернется ко мне. Я тебя удушу за эти минуты... со страстью трагика, с нежностью любовника...» Лилиной бы вполне хватило обыкновенной человеческой благодарности, а не сумасшедшей страсти Отелло.
 
Тот семейный рай, о котором Станиславский мечтал, наивен, многословен и... литературен. Он немного похож на мечты о семье Ильи Ильича Обломова. Там, в своем уголке, они спрячутся от хлопот и суеты. В уютном мирке Станиславского супруги не бранят друг друга; «мы с поцелуями выпрашиваем друг у друга раскаяния и обещания не повторять ошибок». В 1896 году, пытаясь порвать с театром и тем самым «заштопать дыру» в отношениях с женой, он искал новое поле деятельности. Станиславский убеждал себя и ее, что отныне вся его энергия и все его мысли будут направлены только на нее... А Лилина сетовала на приторность его писем. А тут его и теща «развлекла»: подумаешь, мол, бросить театр, какие пустяки! Станиславский с раздражением писал жене, что он хочет, чтобы его отречение от театра было воспринято как великая жертва.
 
Но отречения не произошло. Лилина с детьми была в Харькове, у брата Станиславского. Он к ним съездил, истосковавшись по жене и не находя утешения в театре. Но как только их отношения были налажены, Станиславский занялся театром с удвоенной энергией. Вскоре придет письмо от Немировича-Данченко, и он начнет дело своей жизни ≈ Московский Художественный театр. У Лилиной не было выбора. Если она хотела сохранить мужа и семью, она должна была всюду следовать за ним и дать ему полную волю. Она поняла, что, хотя у мужа задатки невиданного духовного роста, он не меняется как человек. Не парадокс ли?
 
По разумению посторонних, у нее было все, о чем по старинке мечтают многие женщины: достаток, преуспевающий красавец муж, двое детей, любимая работа, все... кроме личного счастья, к которому впоследствии она ненадолго прикоснулась с помощью Качалова.
 
На первой встрече труппы Художественного театра на Лилину обратила внимание Ольга Книппер (впоследствии женщины станут закадычными подругами). В те годы ведь и самые близкие друзья на «ты» иногда не переходили: в конце жизни, в 1943 году, Лилина любовно называла Книппер Олечкой, но на «Вы». Тогда же, в 1897 году, Книппер, казалось бы, одна и разглядела Лилину, т.е. посмотрела на нее как будто бы глазами Станиславского. Книппер подметила необыкновенное артистическое любопытство Лилиной и искристую доброжелательность, свойственную, увы, немногим актерам.
 
Именно в театре и выяснилось, что Лилина была истинной женой Станиславского, «без страха и упрека». Впоследствии Орел, как Станиславского называли, вступился за честь жены: ее сняли с роли Элины («У Врат Царства»), и он, требуя восстановления справедливости, напомнил всем о тех бесконечных услугах, которые Лилина оказывала театру. Она и вышивала, и шила, и выручала костюмами, и деликатно приходила на подмогу┘ Об ее знаменитом сундуке ходили легенды ≈ именно из него «выходили» разные костюмы для репетиций и капустников. Преданная Станиславскому во всем, она доверчиво шла за ним и мужественно терпела оскорбления на репетициях, никогда не отвечая «на публике», но и не спуская ему. Как мы помним, с теми, кого Станиславский любил, он не церемонился.
 
Но мало кто помнит, что Лилина была выдающейся актрисой. По мнению Василия Качалова, она могла бы войти в анналы истории как лучшая актриса театра, а не вошла только потому, что таковой себя не считала. Она осознанно была второй при великом «первом». А кроме того, она часто болела┘
 
Николай Эфрос считал, что именно Маша Лилиной в первой «Чайке» МХТ решила судьбу спектакля. До тех пор, пока эта некрасивая, чавкающая и шумно вдыхающая табак деревенская девушка не разрыдалась на груди у Дорна, знаменитый критик не был уверен в эстетической новизне спектакля. Именно Маша, с дурными манерами и в «шершавом» платье, которая тоже любила и страдала, стала тем самым «чеховским элементом» одиночества, неприкаянности и невозможности счастья. После «Чайки» Лилина стала главной актерской новостью сезона. Удивился даже сам драматург; по словам Лилиной, которую Чехов благодарил письмом, он считал роль Маши чуть ли не проходной.
 
Лилина всегда точно знала, что она хочет от театра и от жизни. Мягкая и скромная, она умела быть очень твердой. Так, когда Станиславский, потрясенный пьесой Гауптмана «Одинокие» и схожестью их семейных проблем с темой пьесы, предложил ей роль Катэ, забытой жены Йоханнеса, артистка предпочла Соню в «Дяде Ване». Лилина неохотно играла «исповедальные роли» и гордилась своими характерными созданиями. Соня же, сыгранная в дуэте с Астровым≈Станиславским, стала еще одним маленьким шедевром Лилиной, как и ее сказочная Снегурочка. Хотя именно во время работы над «Снегурочкой» Лилина восстала против тогдашней манеры Станиславского работать с актерами, и в частности с ней. Она не хотела слепо следовать его собственным показам, а хотела пробовать и выдумывать сама. Так, она сыграла свои знаменитые характерные роли  очаровательной пошлячки Наташи в «Трех сестрах», и Лизы Бенш в «Микаэле Крамере» Гауптмана.
 
Ольга Радищева (в своей трилогии о театральных отношениях Станиславского и Немировича-Данченко) с необыкновенной убедительностью и объективностью продемонстрировала, как тяжела была Станиславскому его «шапка Мономаха». Радищева говорит: «Он писал в ответ, что театр потребовал от него спрятать «свое личное я», приспосабливаться к чужим самолюбиям, терпеть убытки, и главное ≈ играть и ставить, что нужно, а не то, что хочется». К драмам в театре присоединялись и личные невзгоды. Лилина психологически не выдерживала нагрузок. Жизнь со Станиславским, ведение дома, дети и работа в театре были слишком тяжелы для нее. На актрису стал нападать страх во время спектаклей, с которым она не могла совладать и который не поддавался волевым усилиям. Советы «взять себя в руки», как и попытки больного справиться с паниками самому, только ухудшают его состояние, что известно современной психиатрии. Лилина не делала тайны из своего состояния. Она лечилась бромом, что остроумно описывала в письме к Чехову. Ей нужен был покой, терпение окружающих и ласка. Ее муж все понимал, но по натуре был нетерпелив и очень вынослив физически. Кроме того, его приводила в недоумение изменчивость ее психологических состояний ≈ вот ведь, бывали дни, когда она и выглядела так хорошо, как будто и вовсе не больна┘ Все ее роли репетировались со вторым составом. Лилиной помогала Книппер. После репетиции Ольга Леонардовна привозила ее к себе, кормила обедом, укладывала спать, a потом везла на спектакль. И боязнь проходила┘
 
Так текла жизнь Станиславских в Художественном театре ≈ столь далекая и от парадности, которую ей иногда пытаются придать, и от опошления, и столь верная этическим и эстетическим основам дворянского и купеческого круга, из которого они вышли".
 
Окончание следует.
 
Мария Петровна Лилина, К.С. Станиславский, М.П. Лилина
Ницца, 1934 г.
=========================================================
 
Это классические отношения ENFJ (творческого человека) и ISFJ (эмоционально-волевого практика). Это идеальные предпосылки для создания прочного брака. Но без ТРУДА любой брак становится "браком".

Любовь по системе Станиславского
 
Расписание в Екатеринбурге
завтра открытие Литературная жизнь Урала ХIХ века
 
Константин Сергеевич Станиславский — человек, по системе которого до сих пор играют на всех сценах мира, произнесший легендарное «Не верю!», мало известен публике в своей частной жизни. История его любви с актрисой МХАТа Марией Лилиной разворачивалась на фоне грандиозных событий в стране, где с грохотом рушилась эпоха и в муках рождалась новая: две войны, три революции, «сталинские» репрессии.
 
Кроме того, Константин Сергеевич пережил любовное «нашествие» Айседоры Дункан и выстоял!
 
Станиславский и Лилина вопреки устоявшемуся общественному мнению доказали, что длительный гармоничный союз возможен! И именно легендарная система Станиславского спасла брак режиссера.
 
Как повлияла на МХАТ революционная ситуация в стране? Как работает система Станиславского на сцене и в личной жизни? Каким способом Айседора Дункан пыталась завоевать режиссера? И можно ли сохранить любовь на всю жизнь?
 
Об этом новая выставка, где через удивительную любовную историю двух талантливых людей раскрывается история целой эпохи!
=================
Your text to link here...
Музей
Литературная жизнь Урала ХIХ века
ул. Толмачева, 41ДинамоПлощадь 1905 годаУральская
+7 (343) 371-22-81